И наконец, они могут обещать рациональное знание, поскольку оно выводимо из этих двух средствами дискурса. Но Понимать Эти вещи (то есть естественные причины) от возникновения первой причины не дано никому без специального поощрения Христа… Они по необходимости не осведомлены о сотворенных вешах и о Семенах. Корнях, о Знании о них. Познание природы поэтому действительно предпринималось язычниками на основе детских догадок и давало весьма малые результаты». Короче говоря, языческое познание, неосведомленное о творении, было непродуктивным и сверхъестественным. Но знать семена — совсем другое дело: «понимать» вещи есть путь Духа».
Одной из характеристик этого эмпирического духовного познания-понимания является связь с резко отрицательным отношением Гельмонта к рациональности: «Рациональность ведет начало от Падения. Такой переполненный гордыней разум подсекает нить жизни в своем императивном стремлении к власти над душой. Способность разума к почти неограниченному продуцированию все новых и новых мыслей Гельмонт находит огорчительной с религиозной, моральной и научной точек зрения. Разум хвастает многообразной активностью фабрикаций: «Он не производит ничего кроме смутного и темного знания или мышления, которое не более того, что оно и есть на самом деле — выражения в словах способности к дискурсу, привитой нам, смертным, грехом». По контрасту духовное понимание в своей сущности скромно. Оно отмечено способностью воспринимать дух и материю. Гельмонт так формулировал эту мысль: «Не верю, что Агент более совершенен, чем Пациент». Опираясь на единство божественного Духа, понимание воспринимает истинную природу вещей в основном благодаря вниманию к ним».
Рубрика: Женский интерес