Ясно, что столь ответственное дело требовало строгого контроля, и пуритане в этом отношении не отличались от своих противников: «Все партии считали, что образование необходимо контролировать. Соответственно и пуритане, когда они находились у власти, подвергали строгой религиозной и политической проверке учителей, университетских преподавателей и государственных служащих. Но степень позитивного административного руководства никогда не признавалась реформаторами достаточной».
Это недовольство образовательной политикой связывалось у пуритан с их общей оценкой начального этапа образования — всеобщего образования — как подготовительной ступени к Великому восстановлению и, соответственно, с критическим отношением к эллинской мудрости, античному языческому наследству, традиционному тривию: «Великие теоретики гуманитарного образования, такие как Штурм и Ашам, считались ответственными за вовлечение интеллектуалов в идолопоклонство перед языковыми предметами (грамматика, риторика и логика) и за отвлечение их от более полезных наук, представляющих истинные источники человеческого знания. Чтобы восстановить образовательный баланс, объединяющий размышление и действие, Бэкон предлагал прежде всего изучать природу, которая является «богатейшей сокровищницей славы творца и средств улучшения положения человека». Отходя еще дальше от гуманитарных стандартов, Уинстен — ли требовал более радикального пересмотра образования. В языках он видел бесплодную обузу, ведущую людей к «пустому знанию». Молодежь, напротив, «должна была получать внутреннее знание вещей, которые являются секретами природы и раскрывают секреты природы». Уинстенли принимал общую максиму, по которой «знать секреты природы значит знать творение бога». Коменский считал, что обучение не станет «увлекательным наслаждением» до тех пор, пока будет продолжаться засилье грамматики. Необходима была радикальная переориентация, которая неизбежно углубила бы разрыв между новой педагогикой и гуманизмом».
Рубрика: Женский интерес