Роль «гносиса», о котором мы говорили, связывая с его самодеятельностью ранговые распределения частоты использования слов и концептов в словоупотреблении и цитировании, могла бы состоять в случае с младенцем в том, что именно гносис позволяет младенцу воспринимать конкретную речевую данность как нормальный вариант представленного в биокоде инварианта и направляет работу младенца по диссоциации этого частного варианта на образующие и реинтеграции этого частного варианта в личный мир знака по правилам, предписанным унаследованным инвариантом. Понятно, что это лишь гипотеза относительно того, что происходит на этапе «от 2 до 5» в голове подрастающего младенца, проверить которую, подтвердить или опровергнуть, было бы весьма затруднительно даже при современных возможностях психологии ребенка. Но опять-таки, это полезная гипотеза, полезная в том смысле, что она помогает нам идентифицировать нормативное теоретическое представление греческого языка александрийцами, как исполнителя роли инварианта нормативных теоретических представлений естественных языков с двухтысячелетним стажем. В самом деле, и мы об этом уже говорили в других контекстах, все школьные нормативные теоретические курсы родного естественного языка используют в качестве модели целостного представления языка продукт александрийцев, который в момент своего появления на свет в III—II вв. до н. э. вовсе не претендовал на роль модели-инварианта и тем более на длительное вот уже более двух тысячелетий исполнения этой роли сначала на европейской, а затем и на глобальной сцене. Но факт остается фактом: все ныне действующие на школьных переходах Тп-Ту нормативные теоретические курсы родного естественного языка, на каких бы непосредственных предшественников ни указывали их авторы, генетически и по критериям отбора и по последовательности изложения материала восходят к продукту александрийцев.
Рубрика: Женский интерес