Эта, мягко говоря, оперативность действий Олденбурга и Королевского общества, не говоря уже о гонцах Олденбурга, которые доставили ему первый выпуск «Журнала» так быстро в те времена, когда из Эдинбурга до Лондона было четыре дня пути, не может не вызывать подозрений на то, что в появлении на свет «Философских записок» участвовали не только научные мотивы — идеалу Гука в общем-то больше удовлетворял «Журнал» де Салло, стремившийся держать интеллектуалов Европы в курсе событий во всех областях тривия и квадривия, семи свободных искусств, тогда как «Записки» Олденбурга были и в макете и в исполнении явно несовершенной и усеченной копией французского «Журнала». Изначальная «научность» детища Олденбурга в этом смысле могла бы оказаться продуктом не столько замысла творца, сколько незапланированным следствием поспешной английской реакции на французскую инициативу.
С учетом такой возможности трактует проблему «начала» научной публикации А. Мантен. Он подходит к ней с большей исторической глубины, включая начало научной публикации в общий контекст событий общекультурного плана, вызванных появлением бумаги и печатного станка: «В течение многих столетий научное знание публиковалось в документах, написанных индивидами в одном экземпляре. С началом изготовления бумаги и появлением печатного станка Средневековая Европа перешла на публикацию знания в форме книги. Но каким бы великим ни представлялся этот переход, он отошел на второй план с появлением и подъемом научного журнала. Как это обычно и происходит с событиями культуры, научный журнал не появился вдруг, хотя за начало его истории принимают обычно 1665 г. Журнал прошел длительный инкубационный период, и его появление было лишь шагом в становлении современной науки; последующие события доказали важность этого шага. Если за единицу принять название журнала, то число журналов возрастало от 2 в 1665 г., до 30 в 1700 г., до 750 в 1800 г. и до нескольких тысяч в 1850 г.».
Рубрика: Женский интерес
