Как раз по этой части — по степени вовлечения в научную аргументацию вне- лингвистических факторов, которые по тем или иным чисто национальным причинам обретают в родном языке человека статус демонстративности, рефлексии моноглота и полиглота обнаруживают существенные и достаточно ядовитые различия: моноглоту гораздо сложнее различать и выдерживать границу допустимого и недопустимого в универсальной общенаучной аргументации, которая, что бы там ни говорили о неизбежном засорении научной аргументации ценностными, аксиологическими включениями, все же стремилась и стремится быть «нейтральной» по отношению к ценностям, объективной и нелицеприятной, «незаинтересованной» в своих объяснениях. Но чтобы реализовать это стремление, любому члену любого национального научно-академического сообщества, если он выступает в роли исследователя, готовящего для публикации рукопись об очередном событии на переднем крае, нужно остро чувствовать, а это требует постоянного обращения к рефлексии, границу между дозволенным этносом науки, как глобального феномена и недозволенным. Полиглоты в этом отношении не испытывают серьезных затруднений, поскольку в их головах, в памяти, как опоре любого акта рефлексии четко обозначена универсальная теоретическая модель любого естественного языка, которая впервые была предложена александрийскими грамматиками для чисто практических целей — для сохранения чистоты греческого языка в многочисленных эллинских полисах, живущих в инокультур — ных лингвистических средах стран, завоеванных Александром Македонским, но со временем стала и до сегодняшнего дня является общепризнанным эталоном нормативного школьного курса родного языка в любом национальном Т-конти — нууме.
Рубрика: Женский интерес