Если бы дело шло только о моей личной реакции, то все было бы ясно: я предложил перейти на интенсивную модель онаучивания и попытался обосновать необходимость такого перехода, убедил самого себя, что другого достойного выхода из создавшейся глобальной ситуации нет. И я конечно же остался бы сторонником интенсивной модели онаучивания общества на всем переходном периоде, довелись мне пережить такое, независимо от остроты семейного конфликта. Но ситуация существенно изменилась бы, если бы подобный проект предложил бы не я сам, а какой-то другой человек. Здесь уже в силу вступило бы мое неотъемлемое право на интерпретацию и реинтерпретацию, какими бы убедительными мне ни казались аргументы этого другого. Согласившись в принципе и с доводами этого другого и с соответствующим комплексом законов и указов высоких инстанций относительно перехода с экстенсивной модели онаучивания на интенсивную, я бы под давлением нарастающего отчуждения учеников и собственной беспомощности объяснить им, что и к чему в их школьных огорчениях и заботах, волей-неволей смещался бы в критическую позицию по отношению к интенсивной модели онаучивания, стал бы придирчиво искать слабости и прорехи в аргументации активных сторонников интенсивной модели и конечно же обнаруживал бы их во множестве, если и не в основных устоях модели — прямой доступ, гласность, свободная миграция исследовательского таланта, то во всяком случае в предлагаемых путях достижения этих конечных целей.
Поскольку я для всех кроме себя самого «этот другой», то мне приходится входить в детали возможных интерпретаций и реинтерпретаций того подавляющего большинства онаученных по экстенсивной модели взрослых, которое волей — неволей будет становиться в критическую позицию по отношению к интенсивной модели онаучивания общества, и оценивать эти интерпретации и реинтерпретации в терминах их опасности для нормального протекания переходного периода.
Рубрика: Женский интерес