Все это конечно так. И пока действует экстенсивная модель онаучивания общества, чудес ожидать не приходится, неоткуда им появиться. Но ситуация может радикально измениться, если на смену экстенсивной модели онаучивания придет интенсивная и большинство в национальных научно-академических сообществах окажется уже не моноглоттичным, а полиглоттичным. Тогда у каждого исследователя, представителя этого полиглоттичного большинства, появиться мощный «кумулятивный» стимул дырявить эту непробиваемую сегодня броню, из каких бы мягких и твердых компонентов она ни состояла. И, думается, никакая броня тогда не устоит, тем более, что вся она сплошь сегодня отлита из благих намерений, замешанных на элементарном невежестве относительно задач, целей, способов и условий существования науки как глобального общечеловеческого феномена.
Можно бы и дальше перечислять очаги возникающих недоумений и недоразумений, но мы ограничимся этими пятью не столько потому, что мы считаем предлагаемую работу достаточно ясной и доказательной для любого потенциального читателя — все авторы так считают и большинство из них глубоко ошибается, — а просто потому, что нам пора закругляться с этой работой — ждут другие. Тем более пора, что мы по ходу изложения старательно отодвигали поближе к концу за явной их схожестью с утопиями XVII в. некоторые проблемы отдаленного будущего, от которого мы сегодня отделены годами или даже десятилетиями на раздумья инстанций научной и академической политики, следует ли им или не следует отказаться от услуг экстенсивной модели онаучивания общества и перейти на интенсивную, а в случае положительного решения, в чем мы почти уверены, коль скоро не видно других альтернатив решения тупикового кризиса экстенсивного способа онаучивания и сохранения науки в ее глобально-уникальном статусе агента уподобления национальных Т-континуумов развитых и стремящихся в развитость стран, то за этим лагом инстанций на раздумья, последуют еще лаг на подготовку перехода с экстенсивной модели на интенсивную лет в 20—30 и лаг на реализацию интенсивной модели лет в 50—60, так что проблемы будущего, о которых пойдет речь, в лучшем случае будут локализованы в конце XXI столетия, а более вероятно уже в XXII столетии.
Рубрика: Женский интерес