Клаарен подчеркивает: «Базовый художественно-архитектурный образ в естественной философии Бойля ясно характеризует тот же самый физический мир, который зависит от Автора творения. Более того, он не входит в конфликт с более механистическим понятием «машин». Так, в одном месте Бойль группирует «все неодушевленные и одушевленные» части в едином поле зрения художественно-архитектурного образа. Бойля поэтому не следует интерпретировать как последовательного механициста или картезианца в духе его восприятия XVIII в.».
Идея целостности, замкнутой на Боге-Авторе, присутствует, по мнению Кла — арена, и в легально-механистическом образе мира: «Творение одновременно четко законосообразно и механистично. В рамках этого образа Бойль не принимает ни узко законного, ни жестко механистического взгляда на вещи. Среди множества выявлений этого образа и широко известное его сравнение творения с часами Страсбурга, которое весьма важно, поскольку оно показывает, что механистический взгляд на мир был великим открытием. Понять творение в таких терминах значило испытать чувство освобождения от традиционных органических взглядов на природу. Творение воспринималось одновременно как новая, прекрасная, полезная и добрая публикация Провидения самого Бога. Бойль писал: «Мир подобен неким башенным часам, таким как, скажем, часы в Страсбурге, где все вещи так искусно изобретены, что машина, будучи единожды пущена в ход, приводит в движение все вещи в соответствии с начальным замыслом мастера, так что движения статуэток, которые в нужное время совершают то или другое, не требует, подобно движениям кукол, постоянного вмешательства мастера или какого-нибудь интеллектуального фактора, нанятого им, а выполняют они свои функции в конкретных обстоятельствах благодаря общему и первоначальному замыслу машины в целом». Поскольку механический мир столь хорошо сформирован изначально, нет нужды вмешиваться в его работу».
Рубрика: Женский интерес